Давно это было, в конце 70х. На нашем, тогда орденоносном, а не
полудохлом заводе давали садовые участки. И получил один мужичок свой
клок земельки. Фамилия его за давностью лет и числом пересказов утеряна,
но имя вроде бы Жора. Пущай и здесь он так будет.
Жора был мужик проворный и рукастый, имел тестя из стройтреста и
построился одним из первых, благо тесть подкидывал ему всякий
строительный дефицит. Огородом Жора не занимался принципиально - на
плантации были высланы жена и обе дочери. Он же приезжал на фазенду
порыбачить, выпить и полежать. Через некоторое время такое
времяпрепровождение слегка остопиздело и наш герой решил разнообразить
досуг телевизором. Он привез из города чудо совецкой электроники "Рубин"
и вырубил в лесу нехилую елочку. Елочка была освобождена от суетных
подробностей в виде ветвей и коры. Обычному допрежь дереву
предназначалась почетная роль антенной мачты. Насчет антены следует
сказать особо. В то время, когда практически все на 1/6 суши
довольствовались "усами" и "паутинами" разных видов, Жоре некий знакомый
сварганил на почтовом ящике антену типа тех польских, что пошли к нам в
начале девяностых годов. Со своим добавочным усилителем.
Антенна вознеслась в небеса, как флаг, поддерживаемая еловой мачтой.
Все вроде было по уму - но телик показывал не лучше, чем у соседей, то
есть с полосами, хрипом, отсутствием звука на одной программе и полной
тьмой на другой. Результат Жору не устроил. Надо сказать, что в радио он
понимал не особо, но одну мысль помнил четко - чем выше антенна, тем
лучше прием. Тем более, что участки находятся в котловине. Заработали
мозги. Поставить мачту выше прежней Жора не мог - действующая
конструкция, несмотря на полутораметровое заглубление и стальные
растяжки, угрожающе раскачивалась при среднем ветре. И тогда была явлена
миру потрясающая гениальность.
Сначала наш сварной потерял где-то на просторах завода баллон водорода с
ресивером и манометром. К сварному применили методы воспитания "Взъебка"
и "Обрезание" (лишение части премии), но судя по всему, он не очень
расстроился. Потом Жора осчастливил спортивный магазинчик, купив мячей
на пол-района. В день Х соседи наблюдали запуск в небо грозди черных
шаров (камер от мячей), под коими висела та супер-пупер антенна. Вниз
тянулся шнур, по которому шли кабели телесигнала и питания. Жора включил
телик, почмокал губами на четкую картинку и сел смотреть матч
Локомотив-Спартак. Антенна висела на двадцатиметровой высоте над домом,
плавая по ветру в пределах шнура.
Соседи сглотнули слюну.
Небо потемнело. Заморосило. Жора этого не видел. Мыслями он был на
стадионе. Неожидано в небе раздался страшный грохот, потрясший стекла, а
телевизор превратился в белый шар и разлетелся во все стороны.
Жору перевязывали подручными средствами. Чудо-антенна расплавилась
подчистую от удара молнии. В доме выбило два окна. Про шары с водородом
и говорить нечего. Фейерверк был дай боже. Супруга устроила Жоре большой
бэнц. Но не за телик, нет. И не за стекла - ему ж доставать и делать. А
за то, что навлек позор на их семью.
Когда соседи в поисках обгорелого трупа вбежали в дом, изобретатель
сидел на полу в одних трусах и обделавшись.
Операция
Вот многие уже знают, что в левом плечевом суставе у меня находится титановый имплантант. На рентгеновском снимке виден как металлический шарик, от которого расходятся крючки, каждый из которых воткнут в какую-нибудь кость, коими изобилует плечо русского человека.
Появился он там в результате перенесённой операции. Нахуй я её делал, я вам не скажу, а лучше поведаю о самом процессе.
Есть в Казани такое заведение - Научно-исследовательский Институт Травматологии и Ортопедии. Свозят туда разнообразно покалечившихся людей лечиться. Пока я там лежал две недели и готовился к операции, массу всего интересного увидел. Каких только калек нет! Привозят на скорой, натурально, кусок мяса. Где у него руки, где ноги - совершенно непонятно. Всё это дело лежит на носилках и орёт. Или уже не орёт. Кости в разные стороны торчат, кровища хлещет, дюжие мужики носилки в операционную заносят. После многочасовой операции, вывозят забинтованное нечто. Проходит дня три-четыре, смотришь - вроде, человека собрали. Ну, руки нету, или ноги, или и того и другого - но ничего, моргает, по сторонам озирается. Грустит, понятное дело. Хуёво без руки-то. А хуль, кругом все такие. И буквально за неделю восстанавливается человек в таком обществе. Весь, блять, в гипсе-бинтах, еле двигается, ан - выполз в курилку, сигареты стреляет, анекдоты травит, медсестру за жопу ущипнуть пытается! Живуч человек, ей-богу, очень живуч.
Или вот в корридоре лежал пациент. В гипсе от шеи до пят. Перелом тазовой кости, или как там она называется. Которая в жопе, короче. Друг, говорит, по пьянке пинка дал. Жопа - хрусть, и пополам. Весёлый мужик был, всё байки травил. Друг его, видимо, тоже нескучный такой парняга.
Были там ещё два занятных кекса. Два малолетних гопёныша. Оба лежат с какими-то сложными переломами рук-ног. Подружились в больнице. Как-то раз, спиздили они где-то спирта. Выпили. Не поделили последний стакан. Тот, кому меньше налили, другого костылём - хуяк. Другой тоже в долгу не остался - у него тоже костыль был. Отхуевертили друг друга за милую душу. Все швы разошлись, переломы пооткрывались, и новые ещё появились. Наутро их обоих в операционную, снова всё зашили, в разные палаты расселили. Через две недели оба снова ходить могут. Встретились, помирились. По такому поводу спиздили спирта. Последний стакан не поделили. Дальше, догадываетесь, что было? Сколько там всего они друг друга так пиздили, не знаю, я выписался раньше. Возможно, до сих пор там лежат.
В какой-то момент и меня на операцию повезли. Операция - это, друзья, дюже прикольное дело. Операционная - здоровенный такой зал. Там два стола. На одном - я лежу. В другом конце комнаты - ещё какой-то мужик лежит, ждёт, пока его резать начнёт другая бригада хирургов. Подключили меня к куче каких-то приборов, капельницу в вену засунули, свет врубили. Лежу, хорошо, слушаю, как электроника попискивает - пульс мой, значит, озвучивает. Врачей - до ебёной матери: два хирурга, ассистентов человек пять, анестезиолог. Хули, операция длинная, часа три, там и патологоанатом может пригодиться.
Стали мне наркоз делать. "У тебя," - говорит анестезиолог - "случай сложный, кость сверлить будем. Поэтому наркоз сделаем сначала местный, а потом ещё и общий, чтоб больно не было. Сейчас я буду иглой искать у тебя основание нерва и введу туда ледокаин. Как только я коснусь основания нерва, ты почувствуешь, будто тебя слегка током ударило. Ты мне скажи сразу." Ладно, говорю, немедленно же сообщу. Берёт анестезиолог шприц с иголкой - бля, я ебёшь, сантиметров 20 длиной, не меньше, и ка-ак заебенит мне её со всей дури в шею. А не больно ни хуя, потому что она ледокаином смазана. И чего-то там ковыряется у меня в шее, нерв, значит ищет. Я внимание сконцентрировал, жду, когда меня легонько током ударит.
И тут ка-а-а-к ебанёт только. Вы когда-нибудь пальцы в розетку совали? Так вот, это хуйня по сравнению с тем, что я почувствовал. Будто по мне вольт тыщу пустили. Я аж подпрыгнул весь. Анестезиолог обрадовался: о, грит, ништяк! нерв нашёл! И туда мне ледокаин впрыскивает. А я гляжу на мужика, который своей очереди ждёт. Тот явно от моих воплей поднапрягся как-то...
"Лежи," - говорит анестезиолог - "жди, щас у тебя плечо неметь будет." Лежу. Немеет. Только нихуя не плечо. Кисть. О чём я анестезиологу и сообщаю. "О!" - грит - "это я промазал децл, не тот нерв заморозил. Хуйня, ща ещё раз попробуем!". И новый шприц готовит. Та же процедура - в шею иглой хуяк, чо-то ковыряет, током - ёбысь!, я чуть ли не до потолка подскакиваю. Мужик на соседнем столе совсем уже охуел и явно съебаться норовит. Тут у меня и плечо онемело, и кисть, и половина ебальника впридачу.
"Ща," - заявляет анестезиолог - "будем тогда тебе общий наркоз делать." Берёт здоровенную ампулу, пиздец, на пол-ведра наверное, набирает шприц, и в капельницу это дело мне хуярит. Жди, грит, ща заснёшь. Ну, я жду. Глюки пошли. Писк аппарата, который за пульсом следит, стал не монотонный, какой-то ритмец появился весёленький. Птички защебетали, музыка заиграла. Какие-то деревья кругом выросли, стол поднялся, поплыл куда-то. Кайф, красота! Последний глюк, который помню - среди врачей со строгими ёблами стоит негр и тоже ножик в руке держит. Потом я и не помню ни хуя.
Прихожу в себя в палате. Весь, блять, в бинтах, гипсе, какие-то трубки из меня торчат во все стороны, башка болит, плечо болит, хуёво - пиздец. Чего-то мне ещё вкололи, и продрых я ещё целые сутки.
Дня через три с грехом пополам смог встать. Пошёл в сортир по стеночке. Мутит всего, покачивает. И тут мне на встречу тот самый негр из глюка наркотического. Я чуть не обосрался от страха. Нихуя себе, думаю, приход. Третий день не отпускает! Потом объяснили: оказывается, работает он там. Врачом. Обычный такой Матумба, лечит людей, ноги им отпиливает. Может жрёт их потом, хуй его знает. Но предупреждать же надо, ёлки-палки.
Потом анестезиолог ко мне в палату пришёл. Спросил, как себя чувствую, какие-то колёса прописал. И поинтересовался эдак вежливо, не увлекался ли я по молодости разными там таблеточками, ну, димедрольчиком там, антидепрессантами. Ну, было дело, говорю, пару раз. Я, говорит, так и понял. На вас, наркотов ёбаных, наркоз медицинский хуёво действует. Ты ж, говорит, не спал ни хуя. Песни пел. По-русски, по-английски и по-немецки. Очень, говорит, душевно поёшь. Истории какие-то рассказывал смешные. Хирург, говорит, так смеялся, что чуть тебе лишнего не отрезал. И всё, собака такая, помощь предлагал. Зажимчик подержать, косточку какую выломать. Заебал, говорит, всех очень, но и повеселил :) Сдружились мы с анестезиологом. Я ему потом компьютер починил, а он меня за это спиртом напоил и посоветовал сестру Алёну не ебать, потому что она блядь, всем даёт, а ему не даёт. Я из содидарности обещал с Алёной никаких дел не иметь.
Потом, конечно, хуёво было. Три месяца в гипсовом корсете. Плечо ещё месяца два постоянно болело. И где-то года два не мог на левом боку спать и рука не работала левая. Ну да это хуйня, потому как работаю я головой, а дрочить и правой можно. Даже сподручнее. Сейчас почти уже всё восстановилось, за 4-то года, и левая рука поднимается почти также, как и правая, только слабее она значительно и резких движений делать нельзя. Только шрам на память остался на плече.
История про кота на дереве, хитроумного священника, маленькую девочку и
ее неискреннюю маму.
Рассказываю с чужих слов - было это в какой-то телепередаче. В одной
деревне жил священник и был у него кот. Священник кота очень любил,
поскольку был одинок. И вот однажды вечером он не обнаружил своего
питомца в доме, естественно, забеспокоился и бросился его искать. Hашел
довольно быстро, поскольку домик и участок у него были скромные - кот
залез на верхушку дерева и сидел там, зыркая глазами. Видимо, собака
загнала. Увидев хозяина кот жалобно замяукал, да так что сердце у того
разрывалось от жалости. Hо как снять перепуганное животное? Уговоры и
приманивания эхфекта на дали... Hо мы, слава богу, не в средние века
живем - священник придумал такой ход: привязать к дереву веревку и, с
помощью машины, наклонить его к земле. Потом кот или сам спрыгнет, или
он его возьмет. Веревку он конечно, привязал и дерево машиной наклонил.
Да вот только коэффициент прочности веревки в расчет не взял - куда ему
со слепой верой в господа. В общем, веревка лопнула в момент близости
дерева с землей - рогатка получилась еще та! Кот вышел на баллистическую
орбиту в мгновение ока, так что священник с его слабоватым зрением так и
не понял - куда же делось животное?
Вы думаете на этом история заканчивается? Как бы не так!
По соседству со священником жила женщина с маленькой дочкой. Дочка
частенько просила маму разрешения принести в дом какую-нибудь зверушку.
Hо нафига козе баян? И так с дитем забот хватает. Вот и в тот вечер доча
завела свою жалобную песню - Мамочка, давай возьмем кошечку... - Hет,
доченька, мы себе не можем этого позволить. - Hо ведь я очень хочу, я
себя хорошо веду, слушаюсь во всем... Маман призадумалась - ребенок и в
самом деле чуть ли ангел, не рявкать же как Жеглов "Я сказал!". И решила
все спихнуть на бога: А ты доченька, помолись, попроси у господа
кошечку, если ты заслуживаешь, то он обязательно ее тебе пошлет.
Послушный ангелочек преклонил розовые коленки перед иконой и направил
мольбы Богу. После окончания этого таинства в раскрытое окно влетел тот
самый котяра, которого священник пустил по стопам Гагарина. Мама была в
шоке...
Друг рассказал. Ехал он однажды на электричке домой. Спокойно сидел,
никого не трогал. И подходит к нему паренек лет 25, такие с Библиями
ходят обычно, и говорит:
- Добрый человек, как вы относитесь к сексу вне брака?
Друг, недолго думая:
- ПОЛОЖИТЕЛЬНО!- и обнимая парня, добавляет: - ПОШЛИ!!!
Друг сказал, что парень испарился очень уж быстро.
Григорий Петрович любил шумные застолья в кругу многочисленных
родственников и друзей. Родственники же и друзья, напротив, всегда плохо
переносили его присутствие на различных мероприятиях. Однако не
пригласить его на какое-нибудь семейное торжество или дружескую
вечеринку просто не представлялось никакой возможности, так как Григорий
Петрович был человеком очень влиятельным и уважаемым в обществе, а в
быту скромнягой и просто душкой.
А плохо переносили оттого, что Григорий Петрович очень любил петь, делал
это с удовольствием и, как он считал, высокопрофессионально, считая
своим гражданским долгом нести прекрасное в массы уже после второй
рюмки.
И было от чего плохо переносить. Представьте себе, что после
напряженного дня трудовой человек только - только решил расслабиться,
заглотнул рюмаху водочки из запотевшего графина, нацелился на какой-
нибудь салат "Оливье" или селедочку под маринадом с лучком, как встает
красный от смущения Григорий Петрович и затягивает "Реве та стогне Днипр
широкий".
Понятно, что во время исполнения нужно благоговейно внимать и
подтягивать, а не жевать, чтобы не подумали, что вы какой-нибудь там...
И поскольку, Григорий Петрович, как профессиональный боксер, выпускал
номера сериями по два-три удара, то после третьего номера хотелось
реветь и стонать... Ну ладно бы пел себе, где-нибудь ближе к середине
застолья, а то ведь...
Причина столь зверского поведения объяснялась просто - Григорий Петрович
очень быстро хмелел, несмотря на то что был человек малопьющий (три
рюмки и усе).
А хмелел быстро оттого, что не закусывал совершенно. А не закусывал
оттого, что был чрезвычайно брезглив.
Брезгливость его носило просто гипертрофированный характер. Он не ел
ничего резанного, то есть всего того, к чему хотя бы несколько раз
прикасались человеческие руки.
А поскольку у нас не принято подавать на стол, например, капусту в
кочанах и цельные корнеплоды, кушать ему было просто нечего.
Трагедия произошла летом во время свадьбы его племянницы.
Как обычно, после второй рюмки закосевший Григорий Петрович, поднялся со
своего места, поздравил молодых и предложил вниманию собравшихся
старинную народную песнь "Степь, да степь кругом". Народ с тоскливым
выражением лица дружно вздохнул и обреченно отложил вилки. Несколько
жирных зеленых мух в такт музыке медленно вальсировало под потолком.
Неожиданно одна из мух, видимо, расстроенная трагической судьбой
замерзшего ямщика из песни, решила свести счеты с жизнью и круто
спикировала прямо в рот Григория Петровича.
Челюсти Григория Петровича механически лязгнули, и он рефлексивно
сглотнул попавшуюся добычу. Не в силах поверить в случившееся, Григорий
Петрович грузно осел на свое место, глаза его остекленели.
.. после того, как Петрович вывернул наизнанку свой желудок, он
потребовал вызвать неотложку. Не знаю что с ним там еще делали, но из
больнице его не могли выгнать дня три.
После этого случая Григория Петрович петь перестал совсем к огромному
облегчению всех своих многочисленных родственников.
А если в помещении летали мухи, то и разговаривал с большой неохотой...
Не знаю, часто ли у вас бывают истории от ментов. Но я вобщем мент.
Точнее дознаватель в отделе дознания. Год как после студенческой скамьи.
Значит считайте, что еще лишь на половину мент, а на другую половину
нормальный человек. А история будет про одного "полного мента" Василия
Алексеевича. Он - мой коллега, тоже дознаватель. Годков ему за 40, всю
жизнь в следователях. И уж очень он любит упиваться своей властью над
людьми (подозреваемые, истцы, свидетели) проходящими по какому-либо
делу.
Вызвал он как-то одного мужичка по одному из обычных дел. То-се типа
пораспросить, можа типа свидетелем пойдет. Мужичок добродушно отозвался
на приглашение. Оказался славным малым, поджары пенсионер, искренне
желающим помочь правосудию и Родине. Дознаватель Василий Алексеевич
напротив, никогда такого рвения со стороны потенциальных свидетелей не
ценил, и принимал за проявление слабости. В таких случаях он начинал на
свидетеля умело психологически давить, доводить до стрессового (почти
полу-обмрочноного) состояния. Таким образом, что у человека в голове
белкой крутилась лишь одна мысль: "Счас хоть на один вопрос не так
отвечу, и меня самого посадят". От этого свидетель с каждой минутой все
охотнее и охотнее начинал помогать дознанию, искреено при этом веря, что
тем самым он сам себя от плахи спасает. Вроде бы цель такого
психологического давления благая. Но Василий Алексеевич всегда перегибал
палку и начинал просто издеваться над свидетелями. Грубо разговаривать,
показывать свое превосходство и прочее. Так вот, вернемся к нашему
мужичку-свидетелю. Фамилия у мужичка была Засядько. Он охотно отвечал на
вопросы Василия Алексеевича. Но только до той поры когда наш гений
дознания не начал выказывать свои приемы психологического давления.
Тогда у мужичка промелькнула ехидная искра в глазах и он начал
отплачивать следаку той же монетой. "Видать ГБ-шник бывший" - потом
рассказывал Василий Алексеевич. И появись эта светлая мысль у дяди Васи
именно в тот самый момент, истории могло и не произойти. Но в тот самый
момент Василия Алекссевича несло как зашоренную лошадь. А
мужичок-Засядько его отрабатывал как тореодор с красной тряпкой: "А
почему вы не сразу записали мой ответ... Нет уж, запишите дословно...".
"Это я здесь буду решать как мне и что писать" - ревел дядя Вася. "Нет
уж увольте, это я буду решать, насколько точно вы записываете мои
слова... А будете еще разговаривать со мной в таком тоне, я напишу
письменную жалобу и потребую заменить дознавателя..." - со спокойной
улыбкой отвечал свидетель Засядько. Дядя Вася понял, что этот мужичок
изрядно строптивен и не так прост. И решил перейти к форме психического
давления "номер два".
Василий Алексеич встал из-за стола и сказав, что сходит за некими
важными документами, вышел из кабинета. В корридоре он закрывает кабинет
на ключ и с повеселевшим взглядом идет в мой кабинет, находящийся
буквално по соседству. Я был не занят. Василий Алексеич молча
подсаживается к моему столу, достает из моей тумбочки дешевый коньячок.
Наливает грам пятьдесят и так же молча залпом выпивает. Закуривает
сигарету. Начинает свой рассказ из которого я и узнаю все подробности
общения дяди Васи со свидетелем Засядько. Про себя конечно я слегка
улыбаюсь. Приятно, что все же нашелся в нашем отечестве человек сумевший
дать отпор грозному дознавателю. "На улице сейчас жара, в кабинете моем
вообще пекло... пусть посидит часок... будет ему наукой... развели блин
демократию..." - это были самые приличные слова высказываемые Василием
Алексеичем в адрес человека в закрытом кабинете. Через 3 сигареты дядя
Вася пророчески произнес: "Сейчас он еще и в сортир захочет... а вот
потерпеть придется... развели блин демократию... ты у меня блин десять
раз обссышся пока я дверь открою...". И действительно через несколько
минут со стороны коридора раздался требовательный стук в дверь с
просьбой открыть, ибо очень хочецца в туалет. Дядя Вася все-таки был
знаток своего дела. Он был явно доволен, что теперь все дело пошло по
его плану. Негодование Василия Алексеивича очень быстро сменилось на
милость (или просто мои сигареты кончились). Вобщем прообщавшись со мной
чуть более часа дядя Вася вышел в корридор, открыл свою дверь и вошел в
кабинет. Представившаяся его взору картина его удовлетворила. На стуле
для допрашиваемых изрядно вспотевший, в смиреннейшей позе, со
смиреннейшим взглядом, молчаливо сидел свидетель Засядько. Дальше
процесс дознания пошел как по маслу. Свидетель Засядько быстро и точно
ответил на все вопросы Василия Алексеевича. Уложились в 15 минут. На
этот раз дядя Вася общение не затягивал, ибо понимал, что свидетелю еще
и в туалет надо добежать. Он был и так рад победе, добытой в труднейшей
схватке. Сухой приказ: "Свободен", вручение пропуска и горе-свидетель
быстрыми шажками улепетал по корридору в сторону выхода и туалета.
Что, думаете это конец истории? Ан нет. Через десять минут после ухода
свидетля, все здание нашего управления содрогнулось от яростного рева
Василия Алексеевича: "Засяяядькоооааааааа!!!!". Это дядя Вася открыл
свой портфель-дипломат стоявший рядом с его столом. Все бумаги-документы
в дипломате были угроблены смачной аккуратной кучей гвна...
Не знаю, правда ли это, или лишь догадка дяди Васи по поводу КГБ-шного
прошлого свидетеля Засядько. Но вот с тех пор в нашем управлении
завелась веселая присказка по отношению к свидетлям, по типу: "А он
точно не ГБ-шник, а то будет как с дядей Васей."
Fill this form if you want to post your Story.
